Откуда взялись метросексуалы

Слово «метросексуал» вошло в обиход сравнительно недавно, но, похоже, уже прижилось окончательно. Немудрено: ведь обозначаемый им тип мужчин становится все более распространенным. Метросексуалы – это горожане, в возрасте от 18 до 35-40, как правило, неплохо зарабатывающие и уделяющие своей внешности и одежде тот объем забот, который раньше считался приличным лишь для женщин. Метросексуалы делают пилинг и маникюр, избавляются от волос на груди, тщательно следят за модными новинками – и при этом их поведение не дает оснований усомниться в их сексуальной ориентации. Словом, метросексуал – это мужчина, придающий огромное значение своей внешности.
Как всякое новое и непривычное явление, метросексуализм имеет немало критиков: уж слишком непохож метросексуал на «нормального мужчину» в традиционном понимании. «Нормальный мужчина», разумеется, с пренебрежением относится к моде, в парикмахерскую ходит раз в месяц, а в косметический салон – никогда. Возмущаясь «извращенностью» и «изнеженностью» новых денди, противники метросексуализма обвиняют в его появлении современную массовую культуру: дескать, морочат голову молодым мужикам гламуром и прочей дурью, и все ради продвижения новых брендов. Меж тем 21 век сделал метросексуала популярной и массовой фигурой – но отнюдь не «изобрел» его. Как явление, метросексуализм имеет глубокие культурные корни.
Непосредственными предшественниками метросексуалов считают денди первой трети 19 века. Именно в ту эпоху Лондон, а не Париж, стал столицей мужской моды. И Ленский с его «кудрями черными до плеч», и ироничный Онегин, и их создатель – Александр Сергеевич – каждый по-своему отдали дань дендизму. Быть истинным денди означало не просто одеваться с иголочки у модного портного, но и вести себя определенным образом. Денди был изящен, ироничен, дьявольски хладнокровен и недосягаемо элегантен; это был светский лев, король салонов и покоритель дамских сердец в одном лице. «Идеологом» и иконой дендизма был знаменитый лорд Бруммель, покрою фраков которого и манере разговора подражали тысячи юношей по обе стороны Ла-Манша.
Кому подражал сам Бруммель, неизвестно; но не исключено, что это были знаменитые щеголи 18 или 17 века. Правда, эстетические критерии у щеголей 19 и 18-17 веков были различны. Если дендизм считал хорошим тоном элегантную простоту одежды, то предыдущие эпохи культивировали роскошь и даже излишество. Чтобы быть модным придворным в 17 или 18 века, мужчина обязан был не только иметь огромный запас богато украшенных, расшитых золотом камзолов, кафтанов, а также драгоценности, но и непрестанно ухаживать за своей внешностью. Чтобы достичь ровного цвета лица, изящные кавалеры пудрились не меньше, чем дамы, подводили брови сурьмой,  глаза – тушью, губы – кармином. Нередко лицо щеголя украшали так называемые «мушки» - кусочки затейливо вырезанной тафты в виде звездочек или фигурок. На голове носили парики, которые полагалось менять едва ли не каждый день. При этом известная женственность внешнего облика сочеталась у щеголей 17-18 веков с демонстративной мужественностью: тот, кто не имел дуэлей, не считался мужчиной.
Еще более неистовыми дуэлянтами были модники эпохи Возрождения. Среди причин поединков не последнее место занимали язвительные замечания относительно внешнего вида. Роскошь наряда и ухоженность лица и рук была не просто данью моде, но способом подчеркнуть место в социальной иерархии, и потому сказать титулованному дворянину, что он выглядит, как крестьянин, означало нанести смертельное оскорбление. Парики тогда не носили, зато всячески ухаживали за собственными волосами, то взъерошивая их «под ежика», то завивая в локоны. Большое внимание уделяли усам и бороде: густые средневековые бороды и длинные усы считались уделом простонародья, дворяне же оставляли на лице небольшие усы, похожие на два мазка туши, которые дополнял изящный завиток на подбородке – скорее намек на бороду. Популярностью пользовались духи – еще и потому, что мылись в ту эпоху сравнительно редко. Косметику употребляли умеренно, ее избыток считался дурным тоном, который не прощали даже королям. Например, последнего короля из династии Валуа Генриха Третьего враги среди прочих грехов обвиняли в «женоподобии»: король не ложился спать, не намазав лицо ночным кремом, регулярно делал косметические маски, выщипывал брови и подкрашивал губы. Однако родоначальниками метросексуализма следует считать все же не современников бесстрашного графа де Бюсси, а патрициев 1 века н.э. В данном случае, как и во многих других, все пути ведут в Рим.
Изначально идеалом римской культуры был доблестный муж войны и совета, а не изнеженный сибарит, но в эпоху империи приоритеты поменялись. Самым знаменитым представителем римской элиты 1 века н.э. является Гай Петроний, прозванный «арбитром изящества», эстет, писатель и придворный императора Нерона. Пожалуй, именно Петрония можно назвать первым метросексуалом, но он был не одинок ни в своем эстетизме, ни в своих усилиях по достижению безупречного внешнего вида. Его современнику Оттону (впоследствии ставшему императором) требовалось, по свидетельству современников, как минимум три (!) часа на одну укладку волос. Помимо безукоризненной прически, хорошим тоном считалось идеально выбритое лицо и отсутствие волос на теле. Что до гардероба, то патриции предпочитали одежды из самых дорогих тканей, в том числе тончайшей шерсти и заморского шелка.
Таким образом, метросексуализм никак нельзя назвать новинкой – ему как минимум две тысячи лет. Главное же отличие нашего времени от предыдущих эпох состоит в том, что если раньше комплексный и дорогостоящий уход за своей внешностью был доступен лишь верхушке общества, то теперь выглядеть как принц Уэльский может и менеджер среднего звена. И, как бы не брюзжали «защитники устоев», в этом нет ничего дурного. Мужественность – не сумма внешних признаков, а характеристика внутреннего мира. И если «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», то тем более можно быть настоящим мужчиной – способным принимать решения и защитить женщину – и регулярно посещать солярий.

поделиться

Елена Шерман

16.06.2006